Не за горами зима и каждый из нас пытается подумать о вопросе тепла в холодную пору. Коммунальные службы проверяют теплосети и котельные, владельцы частных домов проверяют свои системы парового отопления, ну, а у кого печное отопление, тот продолжает накапливать уголь и древесину. Каждый год из наших лесов тысячи деревьев и тысячи тонн угля с наших недр вылетают в трубу, обогревая наши дома. А задумывались ли вы над тем, сколько же искалеченных судеб и утраченных жизней стоит этот уголь?
Тот, кто ни разу не видел в каких условиях шахтеры добывают нам наше черное золото, тот, наверное, никогда не поймет, какой это адский и опасный труд. Шахтерам приходится спускаться на глубину до 4 км, где в закрытом пространстве, при постоянной опасности из-за скоплений метана и угрозы обвала добывается сырье, необходимое нам для отопления.
Каждый год тысячи шахтеров получают увечья и губят свои жизни. И это только на официальных предприятиях. А сколько еще жизней и здоровья загублено в луганских "копанках", где главное – это доход, а жизнь человека не стоит и ломанного гроша. По состоянию на 01.01.2014 года на территории Луганской области было обнаружено более 500 мест незаконной добычи угля, но сейчас, три года спустя, их количество увеличилось в разы. Только представьте: до начала АТО в одном Свердловском районе таких мест было 15, а сейчас количество нелегальных шахт возросло до 79!
Наибольшие опасения вызывают не столько масштабы, сколько места проведения данных раскопок: они ведутся в охранных зонах, которые представляют опасность техногенного характера. Преступники, наплевав на возможную угрозу жизни других людей, копают возле высоковольтных линий, копают на отводах действующих шахт, что влечет за собой не только подтопление, но и угрозу аварии на этих законно функционирующих предприятиях. Впечатляет?
Из разговора с одним из забойщиков шахты «Харьковская» (ОАО ДТЭК «Свердловскантрацит») стало известно, что им «уже несколько месяцев зарплату выдают по частям; жить в таких условиях невозможно, а в дырах («копанках») хоть платят». На вопрос относительно того, зачем же идти туда работать, когда это ужасно тяжелый труд и сумасшедший риск, и почему бы не найти себе другой способ заработка, ответ оказался более чем банальным. «От безысходности. Другой работы нет. В шахте работали и отец, и дядя, и дед».
Может, все было бы не так плохо, если бы не одно «но»… Шахтер пашет в забое или «копанке», а деньги от продажи угля уходят в карманы казаков-разбойников во главе с Плотницким. И совсем не важно чьим потом и чьей кровью они заработаны. Ведь деньги не пахнут. Вот и получается, что загнанный обстоятельствами в «копанку» шахтер пашет как раб на своей же земле на чужого дядю, рискуя каждую минуту своим здоровьем и своей жизнью, в то время, как дома его ждут жена и дети. Они хоть и прекрасно понимают, как каждый день рискует их кормилец, занимаясь этим опасным промыслом, но кушать-то хочется.
На первый взгляд может показаться – ну «копанки» и «копанки». Что там можно нарыть и сколько денег там можно заработать? Но тут не все так просто. По оценкам украинских экспертов, только в 2014 году в «копанках» добывалось около 7 миллионов тонн угля в год, что составляло 10% национальной добычи. А теперь умножьте эту цифру на ту, на которую увеличилось количество этих самых «копанок». Вот и получается, что такие как Плотницкий попросту эксплуатируют людей, чтобы наполнить собственные карманы. А сколько шахтеров потеряют свое здоровье или свои жизни, оставив голодными свои семьи, – эксплуататорам совершенно наплевать.